Мыслями я находилась совершенно далеко от салона и пассажиров, лениво проводивших новый день. Эдит ухватила меня под руку, и мы торопливо направились в нашу каюту.

   — Рассказывай, что ты задумала? — потребовала подруга, едва мы остались с ней вдвоем.

   — Ничего. Просто не хотела вести пустую болтовню с занудами, — спокойно ответила ей.

   — По мне так лучше с ними проводить время, чем выискивать преступников, — проворчала она недовольно.

   — Один мэтр Филипп выделялся из общества. Мне нравились занимательные разговоры с ним, — потом добавила, — и с Христасом тоже.

   — Ой, нет! От святош меня передергивает, — она зябко повела плечами. — Кстати, его тоже не было на завтраке. Как-то неожиданно все трое не появились.

   — Действительно, — задумчиво отозвалась и сотворила серебристый лепесток послания.

   — Кому? — заинтересовалась Эдит.

   — Христасу, — призналась я. — Неловко себя ощущаю. После смерти мэтра Филиппа мы с ним совсем не общались.

   — Совсем ничего не потеряли, если бы и дальше не встречались, — недовольно поджала губы подруга.

   Спустя приличное время прилетел серебристый лепесток послания, а следом второй.

   «Флоранс умерла» и «Кавье умерла» — гласили оба сообщения.

   — О, богиня! — потрясенно прошептала я и прижала пальцы к губам.

   — Почему мне не хочется знать содержимое? — угрюмо произнесла Эдит.

   — Первое прислал Христас, второе мэтр Броссар, — сделав над собой усилие, сообщила ей.

   — Что еще произошло, если эти двое пишут тебе одновременно? — настроение подруги стремительно падало.

   — Метресса Кавье умерла. Подробностей нет, — коротко сообщила ей.

   — Что?! — Эдит подскочила на месте. — Ее задушили или выкинули в море? Хотя если бы последнее, то скорей считали пропавшей без вести.

   Без вести? Что-то в этом прозвучало, но потрясенная последними новостями не могла поймать ускользающую мысль. Ладно, сейчас важно другое.

   — Я не знаю, — поморщилась от навалившихся проблем. — Думаю, нужно кого-нибудь из них разыскать, чтобы узнать о произошедшем.

   — Нет уж! Я никуда не пойду. Пусть эта мерзавка заслужила быть убитой, но смотреть на ее труп не имею никакого желания! И я не понимаю твое стремления влезать в расследование, которое тебя не касается. — Эдит пылала возмущением и негодованием.

   Волны неудовольствия распространялись от нее, их буквально можно было ощущать физически.

   — Можешь подождать новостей в своей каюте или в салоне, — предложила ей, направляясь к двери.

   — Не желаю я узнавать подробности смерти! Ни естественной, ни насильственной, ни какой-либо другой. От несчастного случая тоже считается! — фыркнула Эдит и вышла следом за мной. — Я буду в салоне. И если будет возможность не рассказывать мне, то воспользуйся ею.

   — Всенепременно, — согласилась с ней. — Если она окажется не одна в постели, тоже не говорить?

   — Ну-у, если только это, — протянула подруга. — Еще подробно рассмотри цвета, фасон пеньюара и ночной сорочки. У нее наверняка должно быть что-то неприличное.

   — О, конечно, — улыбнувшись, согласилась стать сплетницей для лучшей подруги.

   Мы разошлись в разные стороны почти сразу. Каюта метрессы Кавье находилась в первом классе, неподалеку от нашей, а Эдит предпочла осчастливить местное общество собственным присутствием в салоне.

   Я постучала в дверь каюты и, не дожидаясь разрешения, вошла внутрь. Удивительно, как небольшое пространство могло вместить такое количество человек. За собравшимися рассмотреть ничего невозможно. Все говорили одновременно, словно здесь все пытались командовать, но при этом никто не выполнял указаний других.

   — Метресса Атталья, что вы здесь делаете? — обратился ко мне один из старших офицеров, заметив мое присутствие.

   — Я искала Христаса, — собралась с мыслями и ответила ему почти правду.

   — Он сейчас у покойной. Это зрелище не для метресс. Идемте, я вас провожу, — он попытался вывести меня за руку.

   — Вы знаете, что произошло? — поспешила спросить его, пока не выставили за дверь.

   — Метресса Кавье перенервничала вчера и приняла много успокоительного на ночь. Мэтр Бланкар подтвердил, что настойка, стоящая на столике, прописана им задолго до путешествия, — говоря все это, мужчина настойчиво уводил меня из каюты.

   — Действительно. Вчерашний несчастный случай многих напугал, — поддакнула ему, ожидая продолжения. — Неужели мэтр Бланкар не осмотрел метрессу Кавье перед сном?

   — По его словам он к ней не приходил, — охотно продолжил разговор старший офицер, — мэтр Бланкар побеседовал с ней в салоне, посоветовал принять капли. Ведь несчастная женщина так переволновалась! Мы все видели, как ей тяжело пришлось во время ужина.

   О, да! Я тоже обратила внимание на платочек, прикладываемый к сухим глазам и глубокое дыхание, показывающее полную грудь в низком декольте. Такой актрисы еще поискать! И вот теперь роковая красотка лежит мертвая в своей постели. Кто бы мог подумать, что она принимает успокоительное? Удивительно! И странно. Более, чем странно, если вспомнить каким образом покушались на Эдит. Эдит!

   — Простите меня, мэтр, я бы хотела навестить свою подругу. Боюсь, у нее так же расшатаны нервы, и будет лучше, если я первой сообщу трагичные новости, — вежливо попросила я и, получив короткий кивок, помчалась в салон.

   Только бы найти Эдит и мэтра Броссара! Но где может быть наставник в это время? Вот досада! Я точно знаю, что консул и Этьен в это время занимаются делами, значит, его не мне может быть в каюте мэтра Геллера. Тогда остается поискать его в комнате для прислуги.

   — Эдит, вот ты где! — почти подбежала к ней. — Нам надо прогуляться.

   Подруга рассматривала раскрытый альбом с морскими картами, который ей услужливо подсунул один из гостей. Мужчина водил пальцем по голубым просторам и что-то оживленно рассказывал. Громкие слова выдернули их из увлекательной беседы.

ГЛАВА 19

   — Мэтр Лоран рассказывал о нашем маршруте, — попыталась уклониться от моего напора Эдит.

   — Корта-каре прекрасен в это время года, — восторженно поведал мужчина.

   — Вполне допуская. Палерон так же оказался неотразимым, — улыбнулась ему широкой улыбкой, — Но вы позволите нам немножко посекретничать? — заговорщически подмигнула ему и все-таки выволокла Эдит из салона.

   — Если ты опять начнешь мне рассказывать про трупы и экспертизы, я сама тебя придушу, — пригрозила подруга. — Ты рассмотрела ее неглиже?

   — Не успела, — отмахнулась от неважных вопросов. — Можешь себе представить, метресса Кавье умерла от успокоительной настойки!

   — Могу. Мне она сейчас очень потребуется. Иначе я сама тебя сейчас успокою. Клер, неужели нельзя просто путешествовать без разговоров о несчастных случаях, отравлениях и прочих печальных событиях? — возмутилась Эдит. — Я нашла такого милого собеседника, он мне рассказывал о море и островах, даже словом не обмолвился о преступлениях и попытках убийства. Чем я провинилась, что ты решила поделиться со мной сенсационной новостью?

   — Дорогая, тебя тоже пытались усыпить, — напомнила ей.

   — Тогда расспроси подробно моих «кавалеров» об этом. Они наверняка проявят больше интереса к смерти метрессы Кавье, чем я, — гордо вскинула носик Эдит.

   — Они пропали, — постаралась сдержаться и не вспылить.

   — Тогда полюбопытствуй, не остались ли рядом с настойкой метрессы Кавье окурки сигары, — выдала она мне и, развернувшись, намерилась уйти.

   Ухватила ее за руку и остановила.

   — О чем ты? — сурово спросила ее, — мэтр Бланкар не навещал ее вечером.

   — Вы с Эмири сами говорили об окурке сигары в комнате молодых мэтров, — Эдит попыталась освободить руку. — Кроме того, мэтр Бланкар не единственный, кто курит.

   Получив свободу, подруга поспешила сбежать от дальнейшего обсуждения. В каком-то смысле я ее понимала. Еще год назад я так же не желала слышать об убийствах, трупах и расследованиях. Но, прожив это время рядом с мэтром Броссаром и поучаствовав в двух расследованиях, не могла оставить в стороне подозрительные обстоятельства. Сердито сложив руки на груди, провожала взглядом удаляющуюся подругу.